— Да, не очень-то похоже на того человека, которого мы называли провидцем и гением. — Лицо Рика оставалось все таким же напряженным. — Интересно, сколько еще комнат готовы рассказать нам свои истории?

Винни шагнул к следующей двери. Он без усилия нажал на ручку, распахнул дверь и шагнул во тьму. Дверь, продолжая раскрываться, ударилась о стену; звук разнесся неожиданно гулким эхом.

Остальные потянулись за ним, причем Кора с видимой неохотой. Бэленджер услышал, как открывались и закрывались ящики и дверцы.

— Ничего, — констатировал Винни, обводя комнату лучом света фонаря. — Кровать застелена. Все убрано. Если бы не пыль, сюда мог бы прямо сейчас заселиться следующий жилец. В ящиках пусто, нет даже традиционной Библии. На столике в ванной лежит мыло и прочие туалетные принадлежности отеля, и ничего больше. Полотенца висят на вешалке. Мусорные корзины пусты. Все как полагается, кроме этого.

Винни открыл двери платяного шкафа и продемонстрировал своим спутникам висевший там плащ «Барберри» с широченными лацканами и свесившимся до пола светло-коричневым поясом.

— В то время такие штуки символизировали общественный статус своего хозяина еще яснее, чем сейчас. Дастин Хоффман вспоминал, что он хотел сниматься в таком плаще в «Крамер против Крамера», но не мог себе этого позволить. Ладно, пусть фильм снимался уже после того, как отель закрылся, но сути дела это не меняет. «Барберри» были чертовски дороги, и их мало кто имел. Итак: почему хозяин плаща не взял его с собой?

— По рассеянности, — предположил профессор. — В конце концов, все мы что-то забываем во время путешествий. Обычное явление.

— Но это не пара носков или грязная футболка, а очень дорогая и редкая верхняя одежда, которую так просто не заменишь. Почему же хозяин не позвонил в отель и не попросил выслать ему пропажу?

— Вопрос толковый... — Вид у Рика делался все более и более встревоженным. — Только я никак не пойму, куда ты клонишь.

— Что, если Карлайл позаботился о том, чтобы хозяину сообщили, что «Барберри» здесь не было? Так и сказали: он, дескать, потерял его где-то еще, — высказал предположение Винни.

После того, как Винни сфотографировал плащ, они вышли из номера. Оказавшись на балконе, Рик направился к ближайшей двери. Она тоже оказалась не заперта. Рик толкнул дверь, она открылась.

— Святые небеса...

Ввалившиеся вслед за Риком спутники увидели картину полнейшего беспорядка: на полу ванной кучей валялись использованные полотенца, мусорная корзина была полна, простыни неубранной кровати скомканы, покрывало свисало на пол, на тумбочке возле кровати красовалась пепельница, полная окурков, а рядом с нею вызывающе торчала пустая бутылка из-под виски.

— Судя по всему, у горничной в этот день был выходной, — заметил Бэленджер.

Профессор прочитал вслух этикетку бутылки.

— Бурбон «Блэк даймонд». Никогда не слышал о таком сорте... должно быть, его давным-давно перестали выпускать.

Винни рукой в перчатке осторожно вынул из пепельницы один окурок.

— "Кэмел". Без фильтра. Наверно, когда все курили где угодно, в гостиничных номерах пахло просто ужасно.

— Да уж, здесь пахнет вовсе не свежими розами. — Бэленджер повернулся к Конклину. — Какова будет ваша теория, профессор?

— Еще одна комната с историей. Похоже на то, что, когда Карлайл в 1968-м прекратил принимать постояльцев, он позаботился о том, чтобы отель оставался в безупречном состоянии. И вместе с тем можно подумать, будто он освобождал номера постепенно, один за другим, и сохранял их в состоянии, если можно так выразиться, прекращенного действия, чтобы в них оставались те или иные намеки на продолжающуюся жизнь.

— Или смерть, — добавила Кора, оглянувшись на дверь номера, в котором был найден чемодан.

— Значит, профессор, вы считаете, что, закрыв отель, Карлайл бродил по зданию, заглядывал в номера, обстановку которых сохранил в неизменности, и пытался погрузиться в прошлое? — спросил Бэленджер.

Конклин развел руками.

— Возможно, для него это не было прошлым. Ведь могло случиться и так, что напряженная обстановка в стране, бунты и тому подобное, наряду с его очень почтенным возрастом, довели его до нервного срыва. И он вполне мог воображать, что отель все еще переживает свой расцвет.

— Иисус! — воскликнул Винни. Он сделал снимок и сразу же вышел из комнаты. — Давайте посмотрим, какие еще сюрпризы он нам подготовил.

Пятно света от его фонаря устремилось вперед. Винни прошел вдоль балкона до следующего номера, повернул ручку и толкнул дверь, с полной уверенностью, что она откроется.

Глава 18

Но дверь не открылась, что до крайности изумило молодого человека. На ручке висела табличка «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Винни снова, теперь уже с силой, повернул ручку и навалился на дверь плечом.

— Остальные не заперты. А почему эта закрыта? — Он отступил на пару шагов и ударил с разгона. Дверь содрогнулась.

Конклин взял своего бывшего студента за локоть.

— Винни, ты же знаешь правила. Мы ничего не ломаем.

— Ну, а что же мы сделали с дверью в туннеле? Когда вскрывали ее фомкой? Может быть, это не было взломом? — Винни еще раз ткнулся плечом в дверь.

— Признаю, что ты в чем-то прав, — сказал Конклин, — хотя можно возразить, что дверь в туннеле не является составляющей частью схемы строения. Но сейчас ты поступаешь неправильно.

— Ну и пусть я сломаю ее — что из того? Все равно через несколько недель от этого дома останутся одни обломки!

— Я не могу допустить, чтобы мы превратились в вандалов.

— Ладно. Согласен. — Винни взглянул на Бэленджера. — Вы разбираетесь в замках. Так, может быть, попробуете открыть этот?

Бэленджер нагнулся, чтобы рассмотреть старомодный, с большой широкой скважиной, замок, а затем вынул из кармана нож.

— Не волнуйтесь, я ничего не сломаю, — заверил он профессора, осторожно вводя лезвие в щель между полотном двери и косяком, чтобы отжать язычок. — Нет. Там выступ, через который мне не пробраться.

— Неужели вы не можете повернуть замок изнутри?

— Думаю, что можно было бы взять плечики в одном из номеров, сделать из проволоки крючок и попробовать...

— В этом нет никакой необходимости, — вдруг сказала Кора, стоявшая позади всех.

Мужчины разом обернулись, озарив ее светом всех своих фонарей.

— Внизу, когда я заходила за стойку портье... В почтовых ящиках лежали ключи.

— Ключи? — Рик громко хохотнул. — Что ж, это действительно идея. Какой это номер?

— Четыреста двадцать восемь.

— Я спущусь и принесу ключ.

— А мы уверены, что нам это нужно? — спросил Конклин. — Нашей целью были пентхауз и тайник в номере Данаты.

— Раз уж за отпертыми дверями оказываются поразительные вещи, то я хочу узнать, что спрятано за запертыми, — отозвался Бэленджер.

— А мы как — тоже хотим? — немного растерянно проговорила Кора.

— Если бы мы не хотели, то просто не полезли бы сюда, — отозвался Рик.

Профессор вздохнул.

— Ладно, раз уж вы настроились, так тому и быть. Но, Рик, ты не пойдешь один. Мы всегда придерживались и будем придерживаться этого правила: мы не ходим поодиночке.

— В таком случае мы все спустимся, — сказал Бэленджер.

Пожилой мужчина покачал головой из стороны в сторону.

— Эта лестница слишком крута для меня. Боюсь, что если я пойду вниз, то этот спуск и, самое главное, подъем займут целую вечность.

— Нам совершенно не нужны сердечные приступы, — с бездумной жестокостью молодости добавил Винни.

— Я очень сомневаюсь в том, что может быть какая-то опасность, но...

— Я пойду с Риком. — Кора снова взглянула на дверь номера, в котором обнаружился чемодан.

— Пользуйтесь рациями. — Конклин отцепил свою от пояса. — Одну включите на прием, а вторую — на передачу. Так я смогу слышать, как вы будете спускаться и возвращаться. И к тому же смогу говорить с вами, не нажимая все время кнопки и не повторяя: прием, прием...